Белый снег – Восточный ветер [litres] - Иосиф Борисович Линдер

Старенький «форд» чихнул двигателем и, выпустив столб едкого дыма, резво покатил вверх по улице. На перекрестке он свернул и через арку въехал во внутренний двор приземистого трехэтажного дома. Николай вышел из машины, поднял капот и сделал вид, что копается в двигателе. Михаил с девушкой остались сидеть в салоне, а Дмитрий, натянув поглубже кепку, неспешным шагом снова направился к дому Люшкова. В двух кварталах от него он заметил знакомый «мерседес» – это стояли на подстраховке ребята из группы Ольшевского. Увидев его, они оживились. Павел сдернул кепку и пригладил волосы, что означало «ждите сигнала», потом прошел еще метров десять и свернул в пирожковую.

Пирожковая располагалась на углу, и из ее окон хорошо просматривался дом Люшкова. За несколько минут тут ничего не изменилось. Торговка лениво полузгивала семечки, рядом с ней пытался пристроиться китаец зеленщик, но она обматерила его так, что китайца словно ветром сдуло. В пекарне Обухова тоже ничего необычного не происходило, филеры-разнорабочие копошились где-то внутри. Дмитрий взял себе стакан чаю и, выбрав место за столиком у окна, продолжил наблюдение.

В торце соседнего дома, где находилась помойка, в живописных позах дремали бездомные псы, а в контейнере с отбросами рылся нищий. На нем были грязная, засаленная размахайка, какие-то обмотки на ногах и старая войлочная шапка-монголка, то и дело сползающая на глаза. Дмитрий прекрасно знал его – это был один из лучших боевиков харбинского подполья Малыш Ван. Или просто Ван. С первого дня, как только удалось разыскать дом, где квартировал Люшков, он по собственному почину занял этот пост. От помойки исходили отвратительные запахи гниющих пищевых отходов и прочей дряни, но Ван стоически переносил неудобства. Возвращаясь домой, он забирался в чан с горячей водой и подолгу оттирался мочалкой, но это не помогало. Зловоние преследовало его и, казалось, будет преследовать вечно, и все же Ван не менял позиции. А она действительно была удобной, отсюда хорошо просматривались все подходы к дому Люшкова, а филеры контрразведки старались держаться от помойки подальше.

Сегодняшний день казался Вану явно неудачным. Во-первых, непонятно, почему объект задержался. Во-вторых, наблюдение затягивалось на неопределенное время. В-третьих, Ван просто замерз. Хоть и светило солнце, но ветер был холодный, и не просто холодный, а пронизывающий насквозь. От этого ветра уже зуб на зуб не попадал, а тут еще эта кошка… Сдохшая тварь смердела так, что приступы тошноты подкатывали один за другим, но надо было держаться.

Превозмогая себя, Ван выковыривал крючковатой палкой объедки и складывал в мешок. Мешок уже был забит под самую завязку, но ни Люшков, ни этот прощелыга ротмистр так и не появлялись. Торчать здесь становилось уже невтерпеж, к тому же эта бабища с яблоками вдруг стала коситься в его сторону. Хорошо хоть ветер переменился и задул со стороны помойки. Баба поморщилась и отодвинулась подальше, а потом и вовсе скрылась из глаз – Ван надеялся, надолго.

Со стороны Деповской улицы послышался отдаленный рокот мотора, и наконец появился знакомый «опель». Машина остановилась у подъезда, и из него вышел изрядно помятый Ясновский. Ежевечерние загулы в ресторанах сказались на его внешности не лучшим образом. Обычно аккуратно одетый, он выглядел как человек, попавший в переделку. Мятые брюки, нечищеные штиблеты… Не надо было напрягать фантазию, чтобы понять, что от него за версту несет перегаром.

С появлением ротмистра расслабившиеся было филеры зашевелились. Мостовую около дома замели сразу два кряжистых мужика-дворника. Вернулась на свой пост и торговка. Ясновский подошел к ней, взял с лотка яблоко и что-то сказал. Она ответила – видимо, докладывала обстановку. Ван напрягся, но в его сторону она не взглянула ни разу.

Ротмистр скрылся в подъезде. Прошло еще несколько минут, и на улицу выскочил телохранитель Люшкова. Теперь уже все шло по обычному сценарию – он шмыгнул в харчевню за рассолом.

Подпольщики наблюдали за окнами. Вот всколыхнулись занавески, и чья-то рука приоткрыла форточку. В образовавшуюся щель – занавески остались незадернутыми – была видна комната, вернее, ее маленькая часть. И Дмитрий, и Ван смогли разглядеть Люшкова – тот, уже одетый, причесывался перед зеркалом. Рука Дмитрия невольно потянулась к пистолету. Прекрасная мишень – один удачный выстрел, и с изменником покончено, но Дмитрий не мог действовать по своему усмотрению, а Дервиш приказа о ликвидации пока не давал: от них требовалось только наблюдение. Существовал еще и приказ Центра, но его надо было выполнить с головой, чтобы не навредить ненароком резиденту.

Прошло еще несколько минут, и Люшков в сопровождении Ясновского вышел на улицу. Выглядел он достаточно бодро, куда бодрее своего сопровождающего. Уверенной походкой прошел к машине и сел на заднее сиденье, а Ясновский устроился рядом с водителем.

«Опель» уехал, но Дмитрий не спешил уходить, и, как выяснилось, не напрасно. Удалось установить, что за последние сутки дежурная охрана Люшкова увеличилась. Еще вчера, после того как «объект» покидал дом, из подъезда, завершив дежурство, выходили трое молодчиков, но сегодня их было уже пятеро. Молодой человек огорчился: все это не только затрудняло проведение акции – делало ее невозможной. Видимо, придется провести ликвидацию в аптеке Чжао.

Когда «опель» подъехал к аптеке, «форд» Николая был уже там. К удивлению ребят, Ясновский даже не вышел из машины – Люшков направился к Чжао в полном одиночестве, во всяком случае, ни филеров, ни каких-нибудь подозрительных парней рядом не наблюдалось. Что это могло означать, никто не понял. Самонадеянность? Вряд ли… Скорее, какой-то хитрый ход Дулепова, поэтому оставшийся за старшего Николай категорически запретил предпринимать какие-либо действия до появления Дмитрия.

Тот подъехал минут через пятнадцать. Завидев его, Николай проехал немного вперед и свернул за угол, предоставляя Дмитрию возможность незаметно для посторонних глаз присоединиться к группе. Отсюда аптека просматривалась только через зеркальце заднего вида, но им этого было достаточно. Время шло, но ничего необычного не происходило.

Первым потерял терпение Михаил.

– Все, я иду в аптеку, – заявил он.

– Миша, тогда уж лучше мне, – предложила Аннушка.

– Не, чего мы вообще ждем? – продолжал кипятиться парень. – По мне – пойти и сразу кончить!

– А вдруг там засада? – предостерег Николай

– Ребята, у нас такого приказа не было, – напомнил Дмитрий.

– Да какая разница, все равно убивать! – Михаил был настроен решительно.

– Миша, остынь! Чего горячку пороть? Думаешь, нет никого, так нам и карты в руки? Ты Дулепова не знаешь, он так просто ничего не делает, – сказал Николай.

– Прекратить перебранку! Будем ждать! – раздраженно оборвал пустой спор